Почему государство должно отказаться от «россиянского» эксперимента.

Фактически одобренный проект создания новой «российской нации» уже не раз подвергался критике, а термин «россиянин» давно набил оскомину.

Для того, чтобы разобраться в корнях «россиянской» проблемы, необходимо проследить историю возникновению данного термина и специфику его использования в наши дни. Термин «россиянин» появился в XVIII веке, в годы становления и расцвета Российской империи. Его можно встретить в «Истории Российской» В.Н. Татищева, в одах М.В. Ломоносова и «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина. У того же Карамзина этот термин используется применительно к событиям XVI, а то и XIV столетия, то есть фактически наряду со словом «русский».

«Российское» и «русское» начала в те периоды истории не противопоставлялись, а были равнозначны. Это факт нашел подтверждение даже в неофициальном гимне Российской империи конца XVIII – начала XIX столетия «Гром, победы раздавайся!», написанного Г.Р. Державиным: «…Веселися, храбрый Росс!»

«Росс» – сокращенный вариант от «россиянина», и в то же время «русский».

В советское время термин «россиянин» был забыт по политико-идеологическим причинам. Государство занялось формированием «новой исторической общности» в виде «советского народа». Этот феномен заслуживает особого внимания; именно в советской национальной политике кроется большинство проблем, связанных с нынешним «россиянским» проектом.

«Новая историческая общность», официально утверждённая в брежневские годы, основывалась на трех принципах. Во-первых, это социально-классовое единство рабочих, крестьян и интеллигенции. Во-вторых, интернационализм и братская дружба народов, вместе прошедших Великую Отечественную войну и имеющих общую советскую Родину. Последний принцип подразумевал общество, спаянное марксистско-ленинской идеологией, сплоченное вокруг компартии и одухотворенное целью построения коммунизма.

Дружба народов – это, конечно, серьёзное достижение. Но единственным, что указывало в идеологическом официозе на ключевую роль самого многочисленного русского народа, был только государственный русский язык. По сути, идеология маскировала культурно-исторические различия русских областей с национальными окраинами, загоняя в угол нараставшие межнациональные противоречия.

После распада СССР русские получили наибольший большой удельный вес – около 85% населения РФ. Согласно мировой практике государство, в котором более 3/4 населения составляет один народ, считается мононационациональным. Что же касается России, то в глаза бросается законодательно оформленный «этнический» характер страны. Оговариваются едва ли не все аспекты межнационального характера, начиная от «единственного носителя суверенитета», т.е. «многонационального народа» и заканчивая правами «коренных малочисленных народов». Про русский народ не упоминается вообще.

Как и в советских конституциях, все ограничилось лишь упоминанием государственного статуса русского языка.

Таким образом, субъектами новых федеративных отношений стали более 40 национальных образований со своими «титульными» этносами и «россиянские» края и области без особого правового статуса преимущественно русского населения. Получается, что вся национальная политика согласно основному закону страны сводится лишь к отношениям с этническими меньшинствами при игнорировании этнического большинства.

Российские либералы-западники, по сути, продолжили дело Ленина, который писал, что «интернационализм» русских, как бывшего «угнетающего» народа, должен заключаться «не только в соблюдении формального равенства наций, но и в таком неравенстве, которое бы возмещало со стороны нации угнетающей, нации большой, то неравенство, которое складывается в жизни фактически…»

Таким образом, начиная с ельцинского периода главной идеологией российской власти в области национальной политики, стал «необольшевизм». Термин «россияне» в его нынешнем «антирусском» значении как раз и стал проявлением этого «необольшевизма».

В последние годы в выступлениях Путина и Медведева можно встретить выражения «российский народ» и «российский нация». Однако проект создания «российской гражданской нации» не увенчался успехом. Национальные меньшинства, как правило, видят в «россиянских» терминах угрозу своей идентичности и в большинстве случаях «россиянами» считать себя не намерены. А среди русских националистов это явление рассматривают как попытку обезличить ведущую роль главного этнокультурного компонента страны.

И действительно, повсеместное использование слов «российский» и «россиянин» как в выступлениях на высшем уровне, так и в СМИ привело к тому, что эти понятия стали противопоставляться друг другу. Более того, само слово «русский» нередко используется исключительно в негативном ключе. Например, «русские» фашисты, проститутки или бандиты. Если же речь заходит об успехах и достижениях представителей русского этноса, то они сразу же становятся «российскими» спортсменами, учеными и офицерами.

Проблема в том, что в нынешних реалиях термин «россиянин» носит ярко выраженный космополитический характер. В условиях глобализации, которая привела к резкому усилению миграционных потоков, понятия «национальность» и «гражданство» становятся все более синонимичными. Поэтому для того, чтобы именоваться «россиянином», достаточно стать обладателем паспорта с двуглавым орлом.

Преимущество же «русскости» над «российскостью» как раз и заключается в том, что «русскость» явно носит антиглобалистский характер. Но для того чтобы быть «русским», паспорта РФ явно недостаточно. Здесь необходима либо биологическая принадлежность к русскому этносу, либо духовное родство с его представителями (то, что историк Л.Н. Гумилев назвал «комплиментарностью») и готовность воспринимать Россию как свою единственную Родину. Следовательно, преимущество русского государства перед «российским» в том, что русских, в отличие от «россиян», «подделать» уже будет невозможно.

Невозможно будет, как сейчас, и привлекать в страну мигрантов из южных республик бывшего СССР, чтобы впоследствии они или их дети получили российское гражданство. Русскими ведь они от этого не станут. Так что придется по-настоящему вкладываться в развитие и сбережение своего народа.

В любом случае, в настоящем русском государстве ссылаться на то, что коренное население страны «ленивое», «пьянствует», «имеет слишком большие материальные запросы», «нерентабельно» и поэтому «нам нужны мигранты», мягко говоря, будет проблематично. Но именно поэтому такое государство будет выгодно не только русским, но и другим коренные народам России, большинство из которых, как показала последняя перепись населения, тоже попали в глубокую «демографическую яму».

Термин «российская нация» фактически подрывает и единство трех восточнославянских народов общерусского корня: русских (великороссов), украинцев (малороссов) и белорусов; объединение этих ветвей искусственно разделенного триединого русского народа может произойти только на основе их общерусской идентичности, а не «общероссийской». Характерно, что после распада СССР, ни в РФ, ни на Украине, ни в Белоруссии искусственные проекты по созданию новых отдельных наций не увенчались успехом.

Итак, единственной альтернативой «россиянству» является «русскость». И дискредитировавший себя «россиянский» проект должен быть заменен на проект создания на территории РФ русской политической нации, включающей в себя, по мере возможности, все коренные народы России. Тем не менее, такая нация не может быть сформирована за счет резкой ассимиляции национальных меньшинств. Радикальный турецкий или китайский опыт здесь не годится. Русская политическая нация должна формироваться на основе доминирования и объединительной роли русской культуры и господства традиционных ценностей русской цивилизации при сохранении культур народов нерусского происхождения. Если даже в маленькой Швейцарии, которая является национальным государством, существует аж четыре государственных языка, то в России это даже более логично.

Булат Хисамутдинов,

специально для «Народного Собора»